Родилась 7 декабря 1949 года в городе Нижняя Салда Свердловской области. Спелеологией начала заниматься в 1964 году, в обществе «Глобус» при свердловском Дворце пионеров. Член СГС с 1966 года.
Участник поисковых и исследовательских экспедиций на Южный Урал, а также в Килси (Киевская), тренировочных лагерей на Баралдае и Алеке.
Закончила математико-механический факультет УрГУ. Работала ведущим программистом ВПК и в Управлении ЖД. Сейчас является репетитором по математике.
— Когда вы пришли в спелеологию?
—Восьмой класс, Свердловск, Уралмаш. Тогда единственное средство связи было, это радио. И вот по радио я услышала, что во Дворце пионеров приглашают на «подземный альпинизм». А альпинизм для меня был… это нечто. Ну хотя бы подземный! Поехала во Дворец пионеров, попала к «глобусятам*». И очень серьезно к этому относилась. Первая пещера, конечно, Смолинская. Школьные каникулы, ноябрь месяц, пешочком.
— Такой подземный альпинизм не напугал?
— Это было что-то такое необычное. Надо было посмотреть. Я так задумалась, стала смотреть. Самое главное, для нас, конечно, был ареал —это Дворец пионеров, куда даже заходить нужно было по пропуску. Мы занимались в комнате с юными геологами, руководителем которых была Людмила Михайловна Коврижных, в будущем получившая за открытие золотоносной россыпи и выхода жилы первую премию Государственного геологического комитета СССР и ЦК ВЛКСМ. Нами руководил Георгий Васильевич Васильев. Я вообще помню, что мы очень трепетно относились к названию. Какие мы туристы? Мы—спелеологи! Наш принцип исследование, первопрохождение. Мы гордились этим. Кроме того была очень серьезная теоретическая база, нам читали лекции преподаватели из других кружков.
А потом нас отправили в экспедицию на Южный Урал. Чтобы попасть туда, нужно было сдать экзамен. Девочкам, конечно, очень трудно было, но я занималась легкой атлетикой и прошла отбор. Нас было две девочки, все остальные— мальчики. Нас построили во Дворце пионеров, выдали противоэнцефалитные костюмы, рюкзаки. Экипировали, сфотографировали, пожелали доброго пути. Мы плыли по Юрюзани, открыли что-то, пещерки какие-то небольшие, но был дух дружбы, было ощущение, что мы занимаемся серьёзным делом.Таня Емшанова, 60-е года ХХ века, фотография из архива Татьяны Новиковой (Емшановой)
— А потом вы, глобусята, сдружились с СГС?
— Да, возникли трудности у нашего преподавателя, Георгия Васильева, нам предложили перейти в клуб к спелеологам, естественно, мальчиков всех забрали, девочек— нет. Но мальчики очень за меня вступались, что нельзя такого человек…. В общем, я тоже оказалась вместе с группой «глобусят» в клубе. Это было уже после 10 класса.
— В СГС присутствовала дискриминация по половому признаку?
— Да, тогда в городе ходили слухи, что есть секция, где одни мальчики, где девочек не берут. Через такую призму смотрели. То есть надо было доказывать…
Эту реплику решил прокомментировать основатель СГС, Юрий Евгеньевич Лобанов, который оказался рядом во время записи интервью: Мы вас берегли.
ТД: Берегли? Нет-нет, не так это, не так называется. Там много было нюансов. Но если ты уже смог доказать, то к тебе уже и серьезно, и уважительно относились, и тебя воспринимали уже не как девочку, ребенка…
— Какое ваше самое большое спелеологическое достижение?
—Наверное, это была КИЛСИ (пещера Киевская—прим. ред.). Это была Всесоюзная экспедиция, было, нас по-моему, 70 человек, из Свердловска — 11 (а девушка была я одна). И вот тогда я была, пожалуй, на самой большой глубине. Семьсот метров. Для того времени это было очень серьезно.Татьяна Новикова (Емшанова), 1977 год, Килси, всесоюзная экспедиция
— Тяжело было?
— Нет, я была очень хорошо подготовлена физически, самое тяжелое было, когда мы мерзли под колодцами. Идешь по колодцу, тепло, хорошо тебе, а потом останавливаешься и… Может быть экипировка была у нас неправильная, сейчас ведь другая совсем экипировка…
— Совсем недавно читала воспоминания красноярских девушек того поколения, они тоже были в этой экспедиции, да?
— Да, эти девочки, я бы сказала, крутые были. Для нас красноярцы— столбисты все. Тем не менее, когда я была на сборах инструкторов на Кавказе, там очень много было людей из Красноярска, и когда вот так вот близко в отделении с ними общаешься, то замечательные ребята, хоть и столбисты. Тогда между регионами была более тесная связь, ездить было проще, дешевле, ну и совместные лагеря.
— Фамилию вторую вам дала спелеология?
—Ну, кстати, я вот очень люблю, когда меня называют по той первой фамилии. Вишневский называл меня только Емшанова.
— Он знал вашу фамилию? Просто из нашего поколения он всех де вушек уже только «зайками» называл, чтобы не путаться…
—Нет-нет, меня он всегда называл только Емшанова. Да, конечно, я тоже встретила свою судьбу среди спелеологов—Новиков Юрий Сергеевич, это так. Наш спелеологический брак продлился порядка 12 лет, трое детей, 6 внуков.Татьяна и Юрий Новиковы, фото из семейного архива
— Когда вы отошли от спелеологии? Когда дети появились?
— Да не отошла я! Как только появилась возможность, я сразу же поехала в поисковую экспедицию на Баралдай, была там инструктором. У меня было отделение из девчоночек. А в то время такой период был – мальчики навеску делают и всё организуют, а девочки только стоят рядышком около пещеры. Я поставила на этом крест. Говорю: «Так, мальчики отходят в сторонку, девочки всё делают!». Естественно, девочки так радовались, что их допустили, что они реально могут булинь связать, могут организовать навеску, могут по ней спуститься самостоятельно. Вот тут, мой взгляд, была не дискриминация, а ситуация «их так берегли…». Но так ведь нельзя, будет серьёзная экспедиция, серьёзная пещера будет и тут нужны равноправные понятия и навыки. Навыки—самое главное, правильно?Татьяна Новикова, Фишт, конец 70-х
Чуть позже я на курсах инструкторов была, причем в спас.отделении, где инструктором был Саша Ефремов. Он очень плохо относился к женщинам-спелеологам в то время. Так он отбивался от того, чтобы я была в его отделении! Спасатели— это же серьёзно, а тут — женщина. Но получилось так, что на сборы инструкторов приехало очень много девочек, во всех отделениях уже было по две, меня и некуда было больше ставить, ну и по стажу что ли, по каким-то регалиям меня засунули к Ефремову. Сначала было сложно, доказывать приходилось, а потом сработались.
Я не бросала спелеологию, нет… Работая в НПО автоматики (это ВПК), было очень трудно в экспедиции выбираться. Я помню, что мы просили такие вот большие письма, чтобы такого-то человека отпустили с работы в экспедицию, насколько серьёзная она была. У меня уже дети были, я их оставляла с бабушками. Я надеялась, что они будут мною гордиться, и мною, и папой тоже.
— Какие-то первопрохождения свои помните?
— Да, конечно! Большое впечатление было от Сумгана, когда мы там жили 16 дней под землёй, и я была в отделении Юрия Евгеньевича (Лобанова — прим.ред.), вместе с ним работала. Было очень здорово, потому что для нас это был налёт научности, не только спорта. Нужно было отснять и откамералить пещеры района Сумгана, шла подготовка к строительству Нугушского водохранилища.
Там в Сумгане много интересного было. Мы работали (и спали) по сменам. Лагерь стоял в Актовом зале. И, помню, когда с работы возвращалось наше второе отделение—в нем были Юра Мамаев, Коля Овчинников, Витя Марков, наши звёзды «глобусят»-спелеологов — мы обычно еще спали. Они садились на берегу речки, Юра Мамаев брал гитару и они с Колей пели. Ну вот вы представляете, в Актовом зале услышать это? У него тогда ещё очень хороший тёплый голос был, и мы просыпались под звуки гитары и песню «Старый дом за углом, не могу на него наглядеться»
А еще (мы же всё время там под землёй были, топосъемкой занимались, выполняли работы разные, теодолит, психрометр, гигрометр, всё это там было у нас), так вот когда все собирались, начинали рассказывать о том… какие у кого были галлюцинации. Я слушала, слушала, и так мне хотелось тоже галлюцинаций! И я ушла от всех без фонарика, без всего, и ползала часа 1,5-2 в полной темноте. Ползала и ждала, пыталась расслышать что-то, что-то почувствовать особенное. Но… ничего не услышала. И очень расстраивалась из-за этого, что я такая нечувствительная, что ничего не слышу и не вижу, в отличие от других.
И в самой экспедиции, и после мы очень много работали. У нас была такая девушка, Светлана Санникова, она училась на юридическом, стала потом доктором наук, а тогда работала сторожем ночным. Уже после экспедиции мы ходили к ней на работу, у неё там возможность была, столы большие. И мы там камералили ночами.
— Что вам дала спелеология?
— Она мне дала друзей, она мне дала любовь и, в том числе, к людям. У меня было такое ощущение, что меня окружают только хорошие люди, вот я так вот посмотрю – у меня в окружении нет плохих людей. Наверное, вот это ощущение дала мне спелеология, потому что там не задерживаются плохие люди, там только хорошие остаются. Замечательные, преданные своему делу и своим друзьям, которые очень много для своих делают и могут сделать.
*«Глобус» — общество юных краеведов, создано в 1939 году в Свердловске при Дворце пионеров. К 1966 году «Глобус» объединял больше 460-ти человек из секций геологов, топографов, орнитологов, историков, спелеологов, ботаников и энтомологов.
P.S. Интервью с Татьяной Дмитриевной Новиковой (Емшановой) было записано 19 октября 2020 года в рамках проекта «Спелеологи Урала в центре кадра» к юбилею СГС и при поддержке Фонда президентских грантов.
Оператор: Лариса Позднякова
Журналист: Светлана Логинова
Расшифровка материала: Алена Шадрина
